6

Остановившись в роще на ночлег, Марк с его воинами как обычно назначили часового. В этот раз первым был Богдан. Когда его братья улеглись после долгого перехода, переполненные радостных чувств о близком конце их пути, Богдан, чтобы не уснуть, начал ходить вокруг стоянки кругами по спирали, всё дальше отдаляясь от центра и в тоже время, не упуская его из виду.

Его глаза широко раскрылись, когда он, в очередной раз посмотрев на спящих братьев, увидел стоящего возле них железного человека. Он хотел закричать, но спохватился, решив, что по близости могут рыскать и другие «жуки». Стараясь быть незамеченным, Богдан передвигался от дерева к дереву всё ближе к месту привала. Его лук был натянут и готов к тому, чтобы пустить стрелу. Но он был замечен и когда тетива отпустила в полёт первую стрелу, железный человек успел увернуться и вынуть из-за спины свой ужасающе длинный меч.

В это время Макар проснулся и схватился за оружие, крикнув Богдану, чтобы он не мешал. Вождь несколько секунд рассматривал железного человека. Панцирь на нём был хоть и погнут в некоторых местах, но всё же сверкал начищенный. Чудной шлем с забралом прикрывал голову и часть шеи. Руки и ноги были хорошо защищены пластинами из такого же начищенного металла. На нём не было ни одного элемента доспехов, которые были сняты с других железных людей – всё сидело отлично и было видно, что доспехи были выкованы специально для него.

Но самым изумительным был меч. Такого безупречного, наточенного и огромного меча Макар никогда не видел. Такой меч с лёгкостью мог разбить его собственный и в этом плане мечник представлял большую опасность. И теперь, когда они застыли друг против друга, Макар, вглядываясь в щель забрала, прошипел:

– Я тебя не боюсь, великан.

Голос чужеземца был ясно слышен из-под забрала:

– А я ты не собирался боюсь, – выговорил он с жутким акцентом.

В глазах Макара мелькнуло удивление. Говорящий «Жук»? Он глянул мельком на проснувшегося Велеса и увидел недоумение. Тем не менее, он пошёл по кругу, принуждая железного человека делать то же самое. И уже когда был почти ослеплён лучами Светила, «жук» остановился и опустил меч.

– Я не хотеть убивать ты. Ты не сделал я ничего плохого. Я иду своя дорога, ты – своя. Твой часовой не увидел я, когда я зашёл сюда. Я мог бы перерезать вам глотки, но ты не сделать ничего плохого я.

Услышав это, Макар тоже опустил меч. В словах говорящего «жука» была логика. И всё же неясно, как он здесь очутился и что собирался делать. Вождь решил опросить его.

– Ты умеешь говорить. У тебя есть язык. Почему он не вырезан?

– Язык резать только раб. Я господин, владыка. – Ответил железный.

– Почему ты сюда забрёл и что хотел делать здесь?

– Я иду в северные земли. Я изгнание. Здесь я видеть плохого часового и двое спящих люди. Вы мне показаться дикари с севера. Да?

Братья переглянулись. Дикарями их называли и редкие купцы, которые ходили через Каменную Пустынь дальше не север. Но они называли дикарями не только их, а всех, кто жил севернее зелёных южных земель. Они не считали это слово оскорбительным и вполне могли простить его и этому меченосцу. Плохим было другое: то, что он назвал разведчика Богдана плохим часовым. И хотя это оказалось чистой правдой, сам Богдан натянул тетиву и обратился к Макару:

– Владыка, разреши мне пустить стрелу в его поганый рот!

– Постой, Богдан. Если он не хочет нам зла, и он не безъязыкий «жук», он может пригодиться нам, – ответил Макар. И обратился к железному: – Да, мы с севера и направляемся на Юг.

Железный открыл забрало, и Макар увидел его лицо. С подстриженной чёрной бородкой и крючковатым носом, мечник имел более смуглую кожу, чем северяне. А его идеальным ровным и почти что белым зубам, оголённым в широкой улыбке, могли позавидовать самые лучшие мужчины племён на севере.

– Зачем вы на юг? Вы даже не понимать, как говорят люди юга. Ваш язык – мерзкое подобие древнего, и я с трудом умею говорить, как вы. Но если вы отважные войны, что пройти через отряды немых убийц, я с радостью помогу вам везде, где смогу.

Улыбка меченосца сверкнула на солнце, и Макар приказал Велесу и Богдану опустить оружие. Указав на землю и присев, Макар таким жестом предложил поговорить более подробно. Правда, из четырёх слов чужеземца он понимал разве что три, но суть улавливал хорошо. Солнце поднималось по небосводу, согревая воздух. Они сидели в тени дуба и говорил в основном железный.

Меченосец называл себя рейтаром, и непонятно было: это имя, титул или ещё что-то. Он рассказал, что был владыкой в Городе под горой. Был, пока его крестьяне не покинули однажды его землю, а воины не предали его. В город пришли странные монахи, охраняемые не менее странными людьми, которые называли себя волками. Они заняли разрушенный храм на скале, а в одинокой уцелевшей башне совершают какое-то колдовство. После того, как за ним пришли волки и пытались увести его в храм, рейтар зарубил своим мечом троих и ранил ещё двоих. Ему пришлось покинуть свой огромный дом и оставить своё поместье на разграбление волкам и их рабам, которые появились чуть позже и обжили почти весь Город. С тех пор он не мог появляться там и решил идти на север, в надежде на то, что соберёт отряд и покончит с волками и монахами.

– Они правит жрец, – рассказывал рейтар. – Я его не видеть близко, но уметь отличать от любого раба, волка и монаха. Знаю очень мало. У них есть кристалл и какая-то тайна. Они занимаются колдовством и очень сильно охраняемы волками.

– Кто эти волки? – спросил присевший рядом Велес.

– Это хорошо воины в шлеме как голова волка. Мне кажется, они один племя, но без женщин. Дерутся они как злые духи и не знают страха.

– И сколько же их там?

– Может, три десятка, а может и пять. Я никогда не мог их считать, потому что они все вместе не ходить по скале. Они на скале, в храме и, наверное, башня.

– В Городе много женщин? – спросил Богдан.

– Много. Больше, чем мужчины. Это рабыни, наложницы и служанки, – рейтар улыбнулся, поняв, о чём думает Богдан. – Хватит на вас всех. Брать сколько хотеть! Вы хотеть идти в город? Сражаться против волки? Я вас отведу, я буду рубить паршивые собаки вместе с вы. И я хочу узнать тайна, которая скрывают монахи в грязных и вонючих рясах.