10

Ощущая, что это всё не может закончится хорошо, группа выживших тем не менее, сохраняла спокойствие. Отряд спецназа «на хвосте» – не самый лучший вариант отхода из «Горняка». Это же не пьяные зомби, здесь всё серьёзно: не успеешь и ствол поднять, как тебе голову снесут. Волошин на ходу прикидывал, куда им бежать. В 17-ую школу? Или, может быть, дальше, в «Оптику»?

Миновав 9-этажный дом возле школы, они побежали дальше, к самому учебному заведению.

– Слишком просто. Найдут быстро! – бросил Волошин не то остальным, не то себе.

И они через двор школы и затем через спортплощадку, где вся их группа просматривалась очень хорошо, с опаской перебежали к жилым домам. Оставался второй вариант – комплекс «Оптика», который в старые времена был полностью посвящён проблемам зрения и оптическим приборам, а сейчас был разделён на несколько торговых точек. Здесь торговали всем – от секонд-хенда, до тех же очков. Как помнилось Волошину, входов в здание было множество, но на второй этаж проще всего было добраться с центрального входа. Обогнув здание, они аккуратно осмотрели ближайший сектор улицы 6-го декабря и приблизились к центральному входу.

Город молчал. На всём пути им не попалось ни одного пьяного и, к счастью, ни одного военного. И если второе было за счастье, то первое могло настораживать. В принципе, поведение заражённых и без того было загадочным, но полное их отсутствие давало почву к размышлениям.

Но, в конце концов, не могут же они сидеть в этом здании под замком? Казалось, ответ на этот вопрос очевиден. И в то же время, Нацика терзали сомнения о правильности выбора помещения. С одной стороны, место хорошее и подступы к нему можно легко контролировать, с другой стороны – здание находилось по улице 6-го декабря, а это – одна из главных улиц города. Неизвестно ещё – зачистили здесь всё или нет. И вроде бы всё говорило о том, что зачистка произошла – ведь до сих пор были слышны выстрелы уже где-то ближе к центру города, а перед общежитием через дорогу от «Оптики» виднелось несколько трупов. Но что-то настораживало. А что – Нацик понять не мог.

Дверь вскрылась довольно легко – видимо, Волошин научился вламываться. Далее цепочкой они проследовали небольшим коридором и поднялись лестницей на второй этаж.

– Баррикадироваться смысла нет, разве что дверь изнутри нужно как следует завалить, – размышлял вслух Волошин.

– Да и остальные двери тоже не мешало бы чем-то подпереть, – ответил ему Женя.

Пока вскрывались комнаты и вытаскивались оттуда разнообразные предметы мебели, Саша бродила по зданию и искала все выходы. Наконец, все измученные и уставшие собрались в просторном кабинете с компьютером. Расположились кто где – Волошин на подоконнике, Саша в кресле, а Женя с Нациком – на полу, ведь стулья ушли на баррикады к дверям.

– Это конец, ребята, – многозначительно произнёс ППС-ник.

– Да уж, ничего нам хорошего не светит, – согласился Нацик.

– Я до сих пор не могу поверить, что мы ушли от них, – вздохнул Женя. – Мне кажется, они вот-вот сюда придут и положат нас всех вместе.

– Или покладут, – подмигнул ей Нацик.

– Ага, что-то и мне кажется, что в живых они не оставят никого – ни одной собаки в городе.

– Мы даже не узнаем, есть ли, были ли, такие несчастные, как мы.

Саша облокотилась о стол, пряча глаза. Они уже стали влажными. Ей хотелось плакать, но она себя сдерживала. Плакать от обиды и беспомощности. Реветь от безысходности. Что им осталось? Ждать, пока их найдут и расстреляют? Есть ли хоть какие-нибудь шансы того, что они оставят их в живых? Наверное, нет.

– Что же всё-таки происходит? – не надеясь услышать ответа спросил Женя.

– Ты ещё не понял? Они сделали какой-то эксперимент.

– Может, это вторжение? – предположила Саша.

– Какое вторжение? – уставился на неё Нацик.

– Ну, не знаю. Американцы, россияне… Отравили все города, а выживших постреляли. Я просто не могу поверить, как бы, в это. Всё чудовищно сложно.

– Зачем американцам или россиянам Украина? – хмыкнул Нацик.

– Ну, американцам – чтобы не досталась России, а россиянам – чтобы не досталась американцам, – предположил Женя.

– Да ну, не усложняй. Я тоже думаю, что это всё эксперимент или учения, – ответил ему Нацик.

– Или игра… – многозначительно произнёс Волошин.

– И ведь как хитро сделано-то! Чёрт, хотел бы я увидеть того человека, который это всё придумал, – сказал нарколог.

– И задушить его собственными руками, – продолжила его мысли библиотекарша.

Волошин всматривался то во дворы, то в свинцовое небо, которое, казалось, было так низко, что доберись они до крыши, могли бы вылезть на эти плотные текстуры облаков и уйти из города. Еды у них не было, питья – тоже. За ними охотились военные и с ними уже не было Михалыча. А день только приближался к своей половине.

– Нацик, ты сумеешь вскрыть машину? – вдруг спросил Волошин.