8

Первым с места рванул Волошин. Конечно, он догадался, что происходит, и он хотел, как можно скорее убедиться в своих догадках. Когда он подбежал к окну, из которого снаружи его невозможно было разглядеть – разве что в бинокль или оптический прицел – его взору предстала картина, которая могла обрадовать любого милитариста.

По городу, по его центральной улице двигалась колонна бронетехники. Соблюдая правила дорожного движения, БТРы, грузовики и БМПшки ползли по правой полосе проспекта Ленина. Скорость движения колонны была небольшой и за время её следования все могли не только пересчитать бронетехнику, но и внимательно её разглядеть. Разукрашенная под камуфляж «цифру», она представляла собой что-то новое на вооружении не то украинской армии, не то Внутренних войск. На броне не было видно ни одного человека, зато в конце колонны двигались «слоники» – небольшая группа солдат в костюмах химзащиты и в противогазах. Замыкали колонну БТРы.

Прячась за плакатами, выжившие провели взглядами технику, так и не сказав друг другу ни слова. Возможно, все они боялись, что каким-то загадочным образом военные их услышат, и пока хвост колонны не скрылся из виду, никто не решался произнести хоть что-нибудь. Наконец, молчание нарушил Волошин:

– Хреновы наши дела. Если техника вошла уже в город, то нам уже не выбраться отсюда никак. Чтобы зачистить всю Александрию, им понадобится меньше суток. Спрятаться вряд ли получится.

– Что они будут делать? – спросила Саша.

– Ты ещё не поняла, что они сделали с Михалычем? – ответил вопросом на вопрос Нацик.

* * *

Никто из них не стоял уже возле окон и увидеть то, что происходит на улице, они не могли. Пока группа делилась впечатлениями от увиденного и судорожно думала над планами спасения, со стороны торгового центра «Орион» к «Горняку» двигалась группа солдат. По всему было видно, что это спецназовцы – их действия были слаженными, экипировка профессиональной, а звуковое сопровождение равнялось нулю. Отряд из шести человек быстро приблизился к той двери, которую ещё недавно забаррикадировали выжившие.

Командир отправил двоих бойцов ко второй двери, которая находилась в другой стороне здания. Они вдоль стены «гуськом» проследовали туда. Убедившись, что за дверьми никого нет, а сами двери не представляют собой никакого серьёзного препятствия, боец доложил командиру по рации. Тот не медлил с ответом и остальная часть отряда примкнула к этим двоим. Командир дал приказ штурмовать.

Приклад разбил окно метало-пластиковой двери и внутрь полетела светошумовая граната. Она взорвалась через считанные секунды, выпустив из разбитой двери облачко полупрозрачного дыма. Группа ворвалась на первый этаж «Горняка» и, передвигаясь в чёткой последовательности по отработанному механизму, проверяла одно помещение за другим.

«Чисто» – то и дело звучало в эфире.

Добравшись до заваленной вещами и мебелью лестницы, отряд перегруппировался и после команды повернул назад, ко второй лестнице. Вторая была намного шире первой и забаррикадировать её выжившие не успели. И смогли бы? Забросив ещё одну гранату на второй этаж и дождавшись взрыва, отряд бросился сразу по двум пролётам лестницы вверх, ощетинившись чёрными стволами. И снова он растёкся по отделам и закоулкам, на этот раз уже второго этажа.

«Чисто» – неоднократно звучало в наушнике командира.

Добравшись до первой лестницы, отряд так и не нашёл никого на этом этаже, хотя всё говорило о том, что здесь вот совсем недавно были люди. И люди эти оставили здесь все свои припасы, в спешке исчезнув, растворившись в воздухе.

Командир был озадачен и дал команду снова прочесать этаж, но отряд не успел этого сделать, поскольку почти сразу же один из бойцов нашёл полуприкрытую, взломанную дверь, ведущую в какой-то тёмный коридор. Прикинув, командир понял, что коридор этот может вести только в 14-этажное здание – «Горняк» был пристройкой этого александрийского «небоскрёба».

Когда отряд покинул «Горняк» и прочёсывал каждый этаж высотки, он наконец-то позволил себе кашлянуть…