Золотистые волосы Александры рассыпались по обнажённым плечам. Она была одета в своё любимое платье-крестьянку светло-зелёного цвета, которое гармонировало с её светло-русыми локонами и светлыми искрящимися глазами. Босая она шла по невысокой траве. Сочные зелёные стебельки приятно щекотали её миниатюрные ножки. Воздух был такой чистый, что, казалось, было видно на сотни километров. Дивно, конечно. Впрочем, здесь всё было дивным – и бабочки, которые садились тебе на нос, и сладкое пение неизвестных птиц…

7. Всё, чего он так боялся, стало реальностью в один миг. И то, что Саша заразилась, и то, что он теперь остался совсем один, и то, что придётся её… То, что она жива, говорил лишь едва видимый пар, исходящий из немного приоткрытого рта. Губы вмиг стали синюшного цвета – насколько мог видеть Женя в темноте. Те самые губы, в которые он влюбился и так мечтал целовать в новогоднюю ночь.

6. Всего одна мысль вспыхнула у него в мозгу – стрелять или крушить битой? Собаки неумолимо приближались, чувствуя своё превосходство. Они лаяли и толкались. И вот первый пёс из стаи получает по зубам со всего размаху, не успев остановиться. С отчаянным визгом он пытается удрать, поливая снег кровью. Ещё один смельчак пытается напасть на Сашу, которая уже стояла на ногах.

5. Его белая простыня расцвела маком на груди. Пуля почти попала в сердце. Захлёбываясь кровью, Нацик хрипел и пытался стонать, но воздуха ему на это не хватало. Женя с Сашей присели возле него и смотрели, как он доживает свои последние секунды, не в силах ничего предпринять. Глаза Нацика были навыкате бегали по сторонам. Женя попытался перевернуть Нацика на бок, чтобы хоть немного облегчить его страдания. Нацик откашлялся.

4. Все непроизвольно повернули головы в направлении выстрелов. Они прекрасно понимали, что произошло. Но, казалось, не верили в это до конца. Не могли поверить. Волошин, этот пускай и чудаковатый, но всё-таки храбрый парень, только что отдал свою жизнь, чтобы у них был шанс спасти свои. Он действительно стал героем. А они думали, такое бывает только в фильмах.

3. После бывшего железнодорожного переезда, от которого осталась только насыпь, преграждавшая дорогу, машина выживших затормозила возле остановленного в своё время Рудоремонтного завода, называемого в народе просто «Рудорем». Не теряя ни секунды, Волошин и Нацик поменялись местами – ППС-ник сел за руль, а Нацик – рядом. На вопрос Жени, «зачем?», Волошин промолчал и лишь надавил на газ. Беспокойство на лице Саши сменилось озадаченностью, и она смотрела то на Нацика, то на Женю, пытаясь найти подсказку к этой внезапной смене водителя. Но в тёмном салоне автомобиля и смотря фактически в затылки, тяжело было найти даже подсказку.

2. Когда Женя с Нациком решили подняться наверх, туда, где находился банкетный зал, нарколог уже тогда предчувствовал опасность. Хотя, казалось бы, чего бояться? Бешенные обычно создают шум и до их появления можно легко ретироваться. Да и незваных гостей с автоматом и гладкоствольным ружьём они уже давно бы услышали и ринулись бы на них со второго этажа. Но всё же чего-то он опасался.

Глава 6. EXODUS.
1. Снег тяжёлыми хлопьями падал на землю, которая уже успела немного промёрзнуть. Ночь залила погасший и утихший город темнотой такой плотности, будто её можно было трогать руками. И если бы не снег, передвигаться в такой тьме было бы сродни ходьбы на ощупь. Александрия опустела теперь уже заметно. Гробовая тишина пугала и в то же время спасала – ведь приближающийся отряд можно было услышать заблаговременно.

13. Словно привидения – в белых простынях – и будто финские солдаты, в белой форме, выжившие бежали зигзагами по дворам микрорайона, называемого в простонародье «Тында». Крупными хлопьями начал падать снег, ещё больше закрыв обзор. Саша несколько раз падала, но Женя всегда её быстро поднимал и они бежали дальше. Парочку подгонял замыкающий Волошин, то и дело пыхтя: «Быстрее! Они на хвосте!».

12. Опешив от таких слов, Нацик первое время не смог даже ответить. Он искал взглядом на лице Волошина признаки опьянения или помешательства. Эти слова были так не к стати в это время… Моргнув глазами, бэттер провернул в голове несколько подходящих вариантов ответа, среди которых были как культурные, так и острые и даже грубые. Остановился он на нейтральном варианте