Золотистые волосы Александры рассыпались по обнажённым плечам. Она была одета в своё любимое платье-крестьянку светло-зелёного цвета, которое гармонировало с её светло-русыми локонами и светлыми искрящимися глазами. Босая она шла по невысокой траве. Сочные зелёные стебельки приятно щекотали её миниатюрные ножки. Воздух был такой чистый, что, казалось, было видно на сотни километров. Дивно, конечно. Впрочем, здесь всё было дивным – и бабочки, которые садились тебе на нос, и сладкое пение неизвестных птиц…

7. Всё, чего он так боялся, стало реальностью в один миг. И то, что Саша заразилась, и то, что он теперь остался совсем один, и то, что придётся её… То, что она жива, говорил лишь едва видимый пар, исходящий из немного приоткрытого рта. Губы вмиг стали синюшного цвета – насколько мог видеть Женя в темноте. Те самые губы, в которые он влюбился и так мечтал целовать в новогоднюю ночь.

6. Всего одна мысль вспыхнула у него в мозгу – стрелять или крушить битой? Собаки неумолимо приближались, чувствуя своё превосходство. Они лаяли и толкались. И вот первый пёс из стаи получает по зубам со всего размаху, не успев остановиться. С отчаянным визгом он пытается удрать, поливая снег кровью. Ещё один смельчак пытается напасть на Сашу, которая уже стояла на ногах.

5. Его белая простыня расцвела маком на груди. Пуля почти попала в сердце. Захлёбываясь кровью, Нацик хрипел и пытался стонать, но воздуха ему на это не хватало. Женя с Сашей присели возле него и смотрели, как он доживает свои последние секунды, не в силах ничего предпринять. Глаза Нацика были навыкате бегали по сторонам. Женя попытался перевернуть Нацика на бок, чтобы хоть немного облегчить его страдания. Нацик откашлялся.